Я намеренно не называю это кризисом, – гендиректор Gedeon Richter о бизнесе в России

Ирина Скрынник, Ведомости

Успеху Венгрии в фармацевтической промышленности во многом способствовало умение ее властей успешно сотрудничать с разными политическими силами еще с советских времен. Например, СССР безвозмездно передал Венгрии техническую документацию по производству пенициллина. Построенные Советским Союзом в Венгрии два завода нефтепереработки и химической промышленности не дали стране попасть в зависимость от западных мощностей и энергоносителей. В то же время репутация наиболее свободной страны соцлагеря позволяла Венгрии приобретать на Западе лицензии на производство лекарств. В итоге за четыре года страна стала самым продвинутым производителем лекарств среди государств Восточного блока.

Генеральный директор крупнейшего венгерского фармпроизводителя Gedeon Richter Эрик Богш пришел в компанию, когда фармотрасль была в расцвете, – далеком 1970 году. Проработав на различных постах внутри Gedeon Richter два десятка относительно стабильных лет, он возглавил компанию в самое трудное для нее время, в 1992 году. Именно при нем Gedeon Richter пережила падение СССР, российский дефолт 1998 года, мировой финансовый кризис 2008 года. Причем за это время капитализация Gedeon Richter выросла более чем в 10 раз – до $3,6 млрд против менее чем $300 млн после IPO в 1994 года. Компания смогла не только укрепить позиции в России как на ключевом для себя рынке, но также найти партнеров в США, которые соинвестируют в разработки ее новейших препаратов.

В интервью «Ведомостям» Эрик Богш заверил, что в России его компания не испытывает никаких трудностей в связи с кризисом, санкциями и ослаблением рубля, а также объяснил, почему верит в «самый важный для компании» российский рынок, пообещав рост продаж.

– После черного понедельника 17 августа 1998 года, как писала The Wall Street Journal, вы встретили российский кризис, отдыхая на озере. С тех пор прошло чуть меньше 20 лет – и в России опять кризис. Почему вы продолжаете верить в наш рынок?

– Перед кризисом 1998 года на Россию приходилось лишь 20% наших продаж, самым большим рынком оставалась Венгрия – 27%. С 2000 года российский рынок самый важный для нас. Я твердо убежден, что для Gedeon Richter он потенциально останется самым важным рынком. В 1996 году мы приступили к строительству фармацевтического завода. Даже после кризиса 1998 года мы не перестали верить, что за несколько лет ситуация в России стабилизируется. Мы продолжали расширять свою сеть в России, основали совместное предприятие с партнером – группой «Протек», когда экономика испытывала небывалые трудности. Мы всегда мыслим в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Если в течение одного-двух лет базовые показатели экономики отстают, то с точки зрения нашего подхода это не имеет никакого значения.

Россия в числе государств, где наиболее прочная стабильность в политике, а также предсказуемость, что для бизнеса является самым важным критерием.

Предсказуемая Россия

– Вы видите в России стабильность? Где, в чем?

– Даже с точки зрения мирового кризиса 2008 года и той сложной ситуации – подчеркиваю, я намеренно не называю это кризисом, – которая сформировалась в 2015 году, никоим образом эта ситуация не повлияла ни на наше рыночное присутствие, ни на продолжение и завершение инвестиционных проектов.

– Вы рисуете российских политиков, российскую экономическую действительность абсолютно благостно. Как будто у вас как иностранного инвестора совсем нет проблем в России.

– Во-первых, проблем действительно не возникает. Во-вторых, даже если они возникают, то путем переговоров и диалогов с руководством Минздрава или какого-то другого ведомства мы совместными усилиями можем их преодолеть.

– А не рассуждаете ли вы на такой манер только затем, что российский рынок для вас играет ключевую роль в бизнесе и вы пытаетесь сохранить здесь статус-кво? Такая ответная благодарность своего рода.

– Нет. Лично я считаю, что нынешнее российское правительство старается в максимальной степени представлять интересы России. Это его задача. Я искренне считаю хорошей и правильной ту политику, которую проводит президент Путин для российского народа. Во всех странах политика ведется разным образом, но суть одна: чтобы населению страны обеспечить достойную жизнь. Я считаю это нормальным, и мы как бизнес к этим условиям нормально приспосабливаемся.

– То есть вас российская коррупция никак не затрагивает, вы никогда не имели с ней дела?

– Нет. К счастью, до сих пор не затрагивала. В каждой стране существует коррупция.

– Не будете возражать, что венгерское правительство не то чтобы слишком демократичное и честное? Если сравнивать две страны, Россию и Венгрию, где вам легче работать?

– Тяжелее всего работать в Западной Европе, потому что в каждой стране очень активно поддерживают отечественную промышленность, и часто это делается не явными, а более тонкими методами. Мы работаем в том числе во всех странах Западной Европы. Те компании, которые не обладают достаточной силой капитала и поддержкой со стороны правительства (а Венгрия – маленькая страна), находятся здесь в сложном положении. В России же наше предприятие, напротив, такого давления не испытывает.

Польза локализации

– Gedeon Richter – одна из первых компаний, кто локализовал производство в России и построил завод. Почему вы выбрали этот путь – построить завод?

– Уже тогда мы были убеждены: в долгосрочной перспективе на таком крупном рынке, как Россия, невозможно успешно работать без создания здесь производства. Также мы хотели способствовать развитию цивилизованного фармацевтического рынка, потому что именно Gedeon Richter создала на территории России первый завод, отвечающий международным стандартам GMP, инвестиции в него составили $100 млн. Все это в средне- и долгосрочной перспективе являлось необходимым для развития в России.

– В начале 2016 года один из руководителей Gedeon Richter заявлял, что российский завод, возможно, станет экспортировать лекарства в Чехию и Словакию. Поставки уже начались? Нет ли предвзятости со стороны европейских потребителей, что препараты, сделанные в России, менее качественные, чем произведенные в Венгрии или на каком-то другом вашем заводе?

– Наша продукция всегда будет соответствовать всем международным нормам, абсолютно никакого предвзятого отношения здесь не может быть. Люди знают: если препарат произведен на российском предприятии Gedeon Richter, то он будет такого же качества, как выпущенный в Венгрии или где-то в Европейском Союзе. Кстати, лекарства, произведенные в России, будут поставляться и в Венгрию.

– Как вы оцениваете политику импортозамещения и преференций, которые российские власти дают предприятиям, локализовавшим производство в России?

– Любое государство стремится к тому, чтобы большинство важных для населения препаратов производилось на ее территории, обеспечивая надежность снабжения этими лекарствами. Кроме того, все государства стремятся привлечь инвестиции, чтобы у них создавались рабочие места. Фармацевтика – отрасль с высокой интеллектуальной составляющей, поэтому для любой страны важно, чтобы эта индустрия работала.

– На ваш взгляд, в какой из стран присутствия Gedeon Richter наиболее сбалансированное поощрение со стороны государства для производителей, локализовавших производство?

– Любая страна старается участвовать в такой конкуренции. Что касается России, то мы полностью удовлетворены возможностями, имеющимися здесь, и поддержкой, которую нам оказывает российское правительство.

Рост на падающем рынке

– А трудности – как вы назвали кризис, начавшийся в 2014 году, – повлияли на работу компании в России?

– Единственное, что было для нас негативным, – это ослабление курса рубля, вызванное исключительно внешними факторами, в первую очередь падением цен на нефть, к которому российское правительство не имело никакого отношения. Как я уже сказал, потенциально и традиционно мы хотим прочно оставаться на российском рынке. Все происходившее не повлияло на нашу деятельность в этой стране. Мы продолжали работать, несмотря на ослабление курса рубля. С тех пор рубль стабилизировался на определенном уровне, мы надеемся, что он останется в будущем стабильным.

– Из-за кризиса потребление в России упало как никогда. Даже в рублях, несмотря на инфляцию, продажи лекарств за первое полугодие 2016 года сократились на 3,8%, а в упаковках – на 8,2%. Как чувствует себя на таком рынке Gedeon Richter?

– Наша компания в последние несколько лет увеличивала продажи в деньгах, а в 2015 году удалось нарастить и объемы. Мы ожидаем удержать рост и в этом году: выручка компании в России превысит 18,5 млрд руб. против 17 млрд руб. в 2015 году.

– В упаковках тоже будет рост?

– Да, он возможен.

– Рублевый рост понятен: цены растут. С чем связан рост продаж в упаковках? Насколько продавать препараты в России вам помогает шлейф прошлого – продукция Gedeon Richter считалась одной из лучших в Советском Союзе.

– Хороший имидж был достигнут благодаря тому, что мы всегда с максимальным вниманием относились к удовлетворению потребностей пациентов. На советском рынке препараты Gedeon Richter присутствовали с 1954 года, и мы всегда стремились производить современные терапевтические препараты по доступной цене. Мы всегда стараемся контролировать дистрибуцию своих препаратов – так мы гарантируем качество продукции по доступной цене.

Партнеры-дистрибьюторы

– В России вы работаете только с группой «Протек»?

– Здесь мы работаем с несколькими дистрибьюторами, но самый главный, конечно, «Протек», 5% акций которого нам принадлежат.

– Зачем вам эта инвестиция?

– На IPO «Протека» в 2010 году мы докупили 1% акций группы к 4% имеющихся [полученным в 1999 году] и тем самым продемонстрировали свое доверие к «Протеку», который, по нашему мнению, всегда был чрезвычайно корректным партнером Gedeon Richter в России. Поскольку он поддерживает нас на российском рынке, мы, как акционер, считаем справедливым также поддерживать его. Мы пассивные акционеры, поскольку полностью доверяем руководству «Протека».

– Не собираетесь ли вы продать эти 5%?

– Нет.

– У вас есть подобные партнерства в других странах?

– В некоторых государствах СНГ у нас также есть доли в местных фармдистрибьюторах. Впрочем, там такие партнерства служат немного другим целям, а именно развитию культуры дистрибуции и формированию цивилизованного рынка.

– Что это значит?

– Существует опыт в отношении того, какую деятельность должны проводить дистрибьюторы в сфере логистики, планирования и проч. Так, в Венгрии мы владеем 30% акций компании Hungaropharma, крупнейшего дистрибьютора лекарств в стране. Цель – не допустить монополии рынка со стороны оптовиков, когда они смогут влиять на снабжение населения лекарствами.

Пусть проверяют

– Последние лет 10 китайские и индийские производители дженериков активно наращивают обороты. Вы не боитесь, что Gedeon Richter больше не сможет конкурировать с ними на ваших традиционных рынках, в том числе в России?

– Нет, потому что качество – это определяющий фактор. Мы уверены, что сможем создавать отличное качество по конкурентоспособной цене.

Здесь нас как раз успокаивает то, что Минздрав и Минпромторг России очень большое внимание уделяют качеству производимой продукции. Недавно российские инспектора проводили проверку наших предприятий в Венгрии на предмет соответствия производства стандартам GMP. Мы свидетели того, что у российского правительства в приоритете безопасность пациента и качество продукции.

– Вы первый зарубежный производитель, от которого я слышу, что он доволен проверками Росздравнадзора.

– Инспектора Росздравнадзора были настолько же корректны и последовательны, как и инспектора из FDA, предъявляли те же самые требования, проверяли то же самое, что и их американские коллеги. Требовали не больше и не меньше. Уровень их знаний соответствовал уровню американцев. Это я могу с уверенностью утверждать, потому что за прошедшие три года мы выдержали три инспекции со стороны FDA. Так что в итоге мы соответствуем требованиям как FDA, так и российских регуляторов, мы недавно получили российский сертификат GMP.

Партнеры по исследованиям

– Gedeon Richter – крупнейшая в Восточной Европе фармкомпания. Вы планируете в конечном счете отказаться от производства дженериков и, сконцентрировавшись на одной или нескольких областях, начать производить оригинальные препараты, в том числе блокбастеры? Это ведь выгоднее.

– Gedeon Richter уже можно назвать специализированной компанией. Особенно много сил мы уделяем препаратам для ЦНС, здесь есть и традиционные препараты, как кавинтон, и новейшие – карипразин (действующее вещество), который мы продвигаем с помощью партнеров в США. Этот препарат служит для лечения шизофрении и биполярного расстройства. Саму молекулу разработали и оформили на нее патент венгерские исследователи, но нам понадобился американский партнер, поскольку уже сейчас общие расходы по разработке лекарства составили $500 млн, из которых большая часть ушла на клинические исследования. Это превышает наши материальные возможности. За 10 с лишним лет мы смогли осилить половину этой суммы.

Также мы создаем оригинальные разработки в области лечения деменции, старческого слабоумия, другая серьезная проблема, которой мы занимаемся, – ожирение. Из 5000 человек, работающих в Gedeon Richter в Венгрии, приблизительно 1000 заняты в сфере НИОКР.

– Почему вам необходимы такие коллаборации?

– Во-первых, у Gedeon Richter нет возможности полностью профинансировать все фазы клинических исследований, мы способны самостоятельно провести первую фазу. Вторую и третью, то есть более широкие клинические исследования, мы стараемся проводить совместно с партнерами. При этом в случае с карипразином для нас было целесообразно иметь американского партнера с большим опытом работы в области ЦНС, потому что только благодаря высоким американским ценам может окупиться сумма, затраченная на исследования. Сейчас 40% мирового оборота лекарств в деньгах приходится на США, а по прибыли – все 60%.

– Как работают такие партнерства?

– Это взаимодействие на основании договора. В случае с карипразином мы передали [партнерам] лицензионные права на это лекарство в США и Канаде. Мы оставляем за собой права в России, бывших союзных республиках, а также в Центральной и Восточной Европе – здесь мы намерены продавать препарат сами.

– Кроме карипразина, как много новых оригинальных препаратов на последних стадиях разработки?

– Пока они находятся еще на ранних стадиях, дело не дошло даже до второй фазы, то есть клинических исследований. Названия конкретных лекарств я назвать не могу: доля выпавших и сошедших с дистанции препаратов на ранних фазах довольно высока.

Планы развития

– У Gedeon Richter очень сильный портфель гинекологических препаратов. Что вы планируете в этом направлении?

– По нашему убеждению, сфера гинекологических препаратов относительно свободная ниша, где Gedeon Richter очень сильна.

По обороту оральных контрацептивов в Венгрии и в упаковках в России мы занимаем первое место, в Германии – третье. Помимо Центральной и Восточной Европы, стран СНГ, со своими гинекологическими препаратами мы присутствуем на рынках Западной Европы и Латинской Америки.

– Летом Gedeon Richter закрыла сделку по покупке швейцарской компании – производителя биоаналога Bemfola. Усиливать позиции в гинекологии планируете оригинальными препаратами?

– В России и странах Западной Европы на рынке уже присутствует наш оригинальный препарат эсмия, его используют для лечения миомы. Он позволяет женщине справиться с этим заболеванием без удаления матки и в последующем сохранить возможность родить детей. Это особенно важно, потому что в Европе, как правило, женщины решаются рожать детей после 30 лет, а именно тогда риск развития миомы матки возрастает.

– По окончании первого полугодия менеджмент заявлял, что компания рассматривает сделки M&A и активно ищет объекты для покупки. Какие сделки могут быть закрыты в ближайшее время?

– Мы планируем расширение портфеля препаратов, чтобы усилить его в приоритетных для нас областях. Спектр оригинальных лекарств будем расширять в области гинекологии. Также в планах покупка лицензий в том числе на кардиологические и сосудистые препараты. Но здесь речь именно о покупке лицензий, действующих в [определенном] регионе, например в странах Центральной и Восточной Европы, на бывшей территории СССР или даже во всей Европе. Больших деталей я пока раскрыть не могу.

– До конца года есть сделки, которые вы закроете?

– Не могу ответить на этот вопрос: ввиду того что мы котируемся на бирже, это сделать не позволяют наши регламенты. При этом я хотел бы подчеркнуть, что мы сами проводим новые разработки в области лечения сердечно-сосудистых заболеваний, но это не оригинальные препараты, а дженерики. Также мы работаем над препаратами, которые выпускаются в определенных лекарственных формах, например в виде диспергируемой таблетки, которая растворяется в воде и более удобна пациентам. Или же мы фокусируемся на создании комбинированных лекарств, которые повышают уровень приверженности пациента назначенному лечению: например, эквамер – трехкомпонентный препарат для комплексной терапии пациентов с артериальной гипертонией и дислипидемией.

– Последние несколько лет новости глобального фармрынка похожи на боевой листок: каждый месяц кто-то кого-то покупает. Вы для себя определились: продается Gedeon Richter или нет? Можете вы стать частью глобальной компании или, пока вы у руля, это будет независимый оплот?

– Доля венгерского правительства в Richter составляет немногим более 25%, что, по сути, страхует нас от любой сторонней недружественной покупки. Кроме того, задача руководства, а следовательно, и моя обязанность состоит в том, чтобы в течение ряда лет наша прибыль постоянно росла. К счастью, значительная часть наших акционеров мыслят долгосрочными перспективами. Также отмечу, что в Венгрии Gedeon Richter – единственная независимая фармкомпания международного уровня со штаб-квартирой в этой стране.

Счастливый человек

– Вы пришли в Gedeon Richter в 1970 году и более 20 лет возглавляете компанию. Не устали, не надоело?

– Никогда не задумывался о том, чтобы уйти куда-то в другую компанию, хотя предложения были. Я считаю, что у меня есть обязательства перед коллегами, поскольку мы работаем в одной команде и команда должна таковой оставаться. Кроме того, всегда нужно поднимать планку все выше и выше, ради этого нам приходится много работать.

– Вы готовите себе преемника?

– Пока что я сам хотел бы продолжать работать. В нужное время у меня будет преемник, но даже после этого я смогу продолжать свою деятельность в компании до тех пор, пока смогу приносить ей пользу. Я счастливый человек. Я люблю свою работу, у меня девять внуков и внучек.

– Плюс детище – Gedeon Richter.

– Я всего лишь сотрудник этой компании.

– Но ведь у вас есть небольшой пакет?

– Практически нет.