Почему отечественная наука в области разработки лекарств работает «под сукно»

Об этом – беседа с заведующим отделом биомедицинской химии Института молекулярной биологии и генетики НАН Украины, доктором химических наук, профессором Сергеем Ярмолюком.

Не количеством, а эффективностью

Специалисты Института трудятся над разработкой эффективных антибиотиков для лечения резистентных форм туберкулеза. Почему именно эта проблема оказалась в фокусе внимания?

– Дело в том, что туберкулез (ТБ) – проблема экономически слабых стран, поэтому мощные фармкомпании западных государств не вкладывают средства в разработку новых препаратов этого направления, для них это не актуально. В Западной Европе проблемы с туберкулезом не существует. В «уязвимых» странах (в том числе и в Украине) активно распространяются резистентные формы ТБ. Поэтому нужно не просто много лекарств, а именно эффективные против резистентных форм туберкулеза. В 2019 году FDA впервые за многие годы зарегистрировало новый препарат для лечения высокорезистентных форм туберкулеза – претоманид в комбинации с бедаквилином и линезолидом. Интересно, что этот метод лечения разработан некоммерческим противотуберкулезным альянсом (TB Alliance), работающим на пожертвования благотворителей.

Природу обмануть сложно

Тогда в чем уникальность разработок специалистов Института?

– Для разработки более совершенных форм препарата мы использовали стратегию, при которой антибиотик связывается с двумя молекулярными мишенями, что должно значительно снизить вероятность развития резистентности. Дело в том, что в течение конкретной болезни задействованы определенные метаболические, сигнальные пути. За каждый этап отвечает определенный фермент, белок. Если мы подберем блокирующие его лекарства, то затормозим или полностью остановим течение болезни. Но блокирование одного пути ее развития «включает» другой, запасной. Природу обмануть сложно. Корректировать этот процесс пытаются назначением других лекарств, поэтому доходит до того, что больные постепенно начинают принимать по 5-10 препаратов, каждый из которых имеет свое негативное влияние на организм, но при стойких формах ТБ и это не помогает.

Это и было нашей целью. В качестве мишеней мы использовали два фермента, отвечающих за синтез белков микобактерий и подобрали эффективные ингибиторы этих ферментов.

Больше всего средств требуется на биологические исследования

Сколько времени и средств нужно на разработку нового лекарства?

– Разработка лекарства – это длительный процесс, который происходит в несколько этапов. Мы провели только первый этап исследований – разработку биологически активных соединений, которые могут быть потенциальными лекарствами. Обычно разработка хорошего инновационного лекарства длится 10 -15 лет и по мировым данным обходится примерно свыше 3, 5 млрд долларов. Больше всего средств необходимо для биологических исследований и оформление разрешительных документов. Если говорить о первом этапе, то из сотен или тысячи исследованных веществ до клиники доходят лишь несколько.

Патентное законодательство требует пересмотра

Первый этап завершен. Что дальше?

– А ничего. Мы написали отчет, и на этом все приостановилось. Чтобы двигаться дальше, нужно, чтобы подключалась фарма, биотехнологические кампании. На Западе ученые работают в других реалиях. Основной их «продукт» – патент. И руководство научных учреждений стимулирует их к этому. Затем эти патенты продают небольшим фирмам, которые с ними работают, если видят перспективу, вкладывают дополнительные усилия и средства, и продают патенты более мощным фирмам. Потому что собственно разработка лекарств гораздо дороже, ее может осилить только большая фарма. В Украине самая большая проблема – в несовершенном патентном законодательстве.

Это не устраивает бизнес. Он хочет получить патент в полную собственность и не желает выплачивать проценты за пользование им. Думаю, что не ошибусь, если выскажу предположение, что за последние 10 лет учреждения НАН Украины не продали бизнесу ни одного патента. То есть отечественная наука в области таких разработок работает только для публикаций и отчетов. Да и зачем брать патенты, если их нельзя продать?

Фирмы не хотят идти на дополнительные расходы

А если украинский фармпроизводитель все-таки захочет купить вашу разработку, это возможно?

– Это очень сложно, но в Институте молекулярной биологии и генетики такой опыт есть. В 2017 году мы с академиком Михаилом Тукалом за приличную сумму продали лицензию на использование двух наших патентов одной из украинских фармацевтических компаний. Это тоже была интересная разработка новых антибиотиков против резистентных форм ТБ. Но чтобы завершить наши исследования (на первом этапе они всегда «сырые»), фирма также должна иметь для этого возможности. Материальную базу, достаточно средств, чтобы запатентовать результат и, скорее всего, перепродать патент другой, уже более мощной фирме (как правило, зарубежной). Это цивилизованный путь, но на нем в Украине возникают некоторые препятствия.

Сейчас все это дополнительные расходы, на которые фирмы не хотят идти.

Финансирование науки изменено – каков результат?

Однако чаще говорят о том, что в украинских ученых нет интересных разработок, которые стоило бы купить, потому что наука в Украине финансируется за «копейки».

К тому же недавно это происходило по старому советскому принципу – в ручном режиме, то есть «всем понемногу, только близкому кругу – больше всех». Несколько лет назад была реализована прогрессивная идея: создан Национальный фонд исследований Украины (НФИУ), изменился принцип распределения финансирования науки, да и рецензирование проектов стало более прозрачным (для этого приглашали не только отечественных, но и международных экспертов). В новом деле еще много недостатков, но есть надежда, что мы выйдем на цивилизованный путь в этих вопросах. Хотя у тех, кого отстранили от ручного распределения средств, не исчезли намерения вернуть все, как было. А было так: на проект нам выделяли 10–20 тыс. грн (!). За эти деньги нужно было год – два платить зарплату, покупать реактивы и оборудование. Благодаря НФИУ финансирование нашего отдела начало исчисляться миллионами гривен, мы смогли купить современное оборудование. Единственное, хотелось бы надеяться, что работа фонда будет не столь бюрократической, потому что сейчас огромное количество бумажек и разных форм просто поражает.

Научные кадры – основной дефицит

Получение таких средств обнадеживает, или все равно мало?

– К сожалению, сейчас такая ситуация, что эти средства в скором времени не будет кому осваивать.

Не идет молодежь в науку! К примеру, у меня первый год нет аспирантов. Вообще. Мы констатируем вымывание кадров – после окончания университета молодежь выезжает за границу. Поэтому вероятность появления новых интересных открытий в украинской науке уменьшается из года в год.

Будущее – за биологическими лекарствами. Мы готовы?

Сегодня от этого страдает наука. Не пострадает ли завтра отечественная фарма?

Поэтому если успокаивать себя, что на генериках еще удастся «ехать» долго и спокойно, можно не беспокоится по поводу мировых тенденций. А если понимать, что в конкурентной борьбе выигрывает тот, кто думает на шаг вперед, нужно шевелиться. Ибо даже генерики (biosimilars) биологического лекарства не все производители смогут воспроизвести. А по мнению некоторых экспертов, в 2025 году именно биологические препараты будут составлять 50% (в финансовом измерении) на мировом рынке. Отсутствие финансирования научных разработок в области биологии, утечка кадров и непрестижность профессии ученого в Украине приведут к тому, что изобретений в биологической сфере будет мало. Каким же будет наше будущее?

Ищите деньги и таланты!

По плечу ли фарме решить проблемы, которые не решает государство?

– Для разработки генериков особых проблем с кадрами у нее не возникнет. Но если ориентироваться на разработки новых современных продуктов, тогда нужно запасаться интеллектуальным ресурсом, которого сейчас у нее нет.

Примеры такой стратегии в Украине уже есть, в частности, от фирм, работающих в сфере информационных технологий.

Западные компании тоже не желают вкладывать средства в разработку новейших лекарств.

– Есть такая проблема. Это невыгодно, потому что средства вкладывают большие, а через год-два к новым антибиотикам возникает резистентность. Поэтому нужно бороться с этим явлением не только путем внедрения рецептурной продажи антибиотиков, но и через активное сдерживание их использования в сельском хозяйстве, пищевой промышленности и т.д.

Как концентрировать усилия и ресурсы

Можно ли ожидать, что наши академические институты станут флагманами в разработке новых лекарств, и когда это произойдет по вашим прогнозам?

– Академическое учреждение не может самостоятельно разрабатывать лекарства. Это очень масштабная работа. Посмотрите, как к этому подходят на Западе. Ученым выделяют средства для создания определенной базы данных, которой впоследствии пользуются как наука, так и бизнес. Например, правительство Австралии выделило миллионы долларов для поиска новых веществ с антимикробной активностью против группы внутрибольничных инфекций. Один из университетов освоил этот грант – провел скрининг, опубликовал данные об активности почти 2 млн. веществ (!). И это открытые данные. Ими могут пользоваться как ученые, так и бизнес. Такой подход, на мой взгляд, – единственно правильный. А национальную науку нужно хорошо финансировать — на конкурентной основе и по приоритетным направлениям, которые определяет государство.