Ремдесивир: головокружительная карьера при поддержке правительства

На совещании в Овальном кабинете директор Национального института аллергии и инфекционных заболеваний Энтони Фаучи фактически сразу же заявил, что ремдесивир станет «стандартом терапии при коронавирусной болезни». Так, наконец-то, началась история успеха ремдесивира – успеха, которого его разработчики безуспешно пытались достичь долгие-долгие годы.

Ремдесивир – неудавшееся лекарство от гепатита и Эболы

Анонс Фаучи прозвучал, мягко говоря, удивительно, поскольку противовирусный препарат, принадлежащий Gilead Sciences и разрабатывавшийся при финансовых вливаниях американского правительства, в течение многих лет не удавалось приспособить для лечения хоть какой-нибудь инфекции.

Изначально ремдесивир, пролекарство под кодом GS-5734, был сконструирован для терапии гепатита С, однако он так и не блеснул в клинисследованиях.

Чуть позже молекулу GS-5734 попытались перепрофилировать для лечения более «раритетной» вирусной инфекции – лихорадки Эбола. Опять никакого результата – ученые только удивлялись неспособности ремдесивира обеспечить клинически значимую пользу по сравнению с другими экспериментальными препаратами у пациентов с лихорадкой Эбола, «контрастировавшей с убедительными доклиническими данными, полученными на моделях макак-резусов». Этот контраст списали на межвидовые различия в метаболизме лекарств. Несмотря на годы попыток, ремдесивир так и не был утвержден для лечения этих инфекций. (Правда, Gilead Sciences удалось захватить рынок гепатита С с другими лекарствами.)

И вот, на волне кризиса COVID-19, компания Gilead «повторно обнаружила» это соединение и наконец-то продвинула его под маркой Veklury, поделившись сенсационными данными с учеными по всему миру.

На самом деле это не совсем уж уникальная история: случалось, что препараты, разрабатываемые для лечения одного конкретного состояния, потом все же начинали применяться при другом. Самый знаменитый пример – «Виагра». Перепрофилирование лекарств – это уже даже своего рода тренд, который очень просто объяснить: никто не готов пускать на ветер миллионы и даже миллиарды, ушедшие на НИОКР. И это нормальная практика, ведь такие препараты, по крайней мере, подтвердили свою безопасность в испытаниях начальных фаз. Но к ремдесивиру как раз возникaли вопросы, в том числе — у ВОЗ.

Ремдесивир: поводы для критики

Выданное невероятно быстро разрешение FDA на экстренное использование ремдесивира для пациентов с COVID-19 немедленно вызвало шквал критики со стороны ученых и активистов. Причин для критики у оппонентов Фаучи накопилось немало. Вот основные три:

1. Клинические исследования не подтвердили статистически значимую пользу для пациентов с коронавирусом.
2. Всемирная организация здравоохранения не рекомендовала его использовать (на основании данных КИ).
3. Политики и пациенты возмущены высокой стоимостью этого «старого нового» препарата.

В нескольких исследованиях не было обнаружено статистически значимых различий ни во времени до клинического улучшения, ни в смертности между группами, получавшими ремдесивир и плацебо. Исследователи были озадачены значительными расхождениями между надежными доклиническими данными и слабыми клиническими характеристиками ремдесивира – разрыв в результатах, полученный при COVID-19, некогда отмечался в испытаниях лихорадки Эболы.

Тем не менее, некоторые врачи нашли аргументы в пользу «новинки»: начали вводить (соло и в комплексе с кортикостероидом) COVID-пациентам с целью сокращения времени госпитализации.

Примечательно, что в 2021-м – на волне нежданной популярности – Gilead возобновила исследования этого препарата при гепатите С, правда, только как компонента комбинированной противовирусной терапии.

Ремдесивир – генератор доходов Gilead

Однозначную эффективность ремдесивир проявил… в качестве драйвера роста Gilead. Еще на заре локдаунов генеральный директор Дэниел ОʼДей повысил оценку прибыли компании, отметив, что только ремдесивир принесет в 2020 году около 2,8 миллиарда долларов США, чему поспособствует его активное внедрение на рынках США и Европы.

Действительно, препарат пошел на ура – особенно в соединенных штатах. И, судя по отчетам, он спас компанию от финансового кризиса, поскольку ее ключевые продукта – препараты от гепатитов и ВИЧ-инфекции – плохо продавались в силу снижения врачебных назначений из-за локдаунов.

Тем не менее, споров вокруг препарата предостаточно. Проблема не только с его эффективностью – есть еще и вопрос денег.

Говоря о доходах Gilead, самое время упомянуть о тех, с кем компания должна была бы ими поделиться. Напряжение нарастало прошлым летом: у американского сообщества возникли вопросы о том, как правительство могло бы вмешаться и снизить аппетиты компании. Многие политики и правозащитники заявили, что налогоплательщики США вложили достаточно средств в разработку ремдесивира, чтобы заслужить для себя «скидку».

Активисты, выбивающие у Gilead более низкую цену, считают, что препарат не поступил бы на рынок, если бы не федеральные гранты и помощь ученых из госорганизаций.

И снова неудобные вопросы о патентах. На этот раз – на ремдесивир

По оценкам группы защиты прав потребителей Public Citizen, развитие ремдесивира поддерживалось федеральными грантами в размере в объеме «не менее» 70 миллионов долларов США. Деньги направлялись на проверку тестирования противовирусных соединений против коронавирусов, таких как MERS и SARS, а также на разные другие доклинические и клинические исследования.

Некоторые активисты считают, что государственные инвестиции в ремдесивир могут быть намного выше, но проследить финансирование очень тяжело: общедоступной базы данных с цифрами о том, сколько американское правительство потратило на разработку какого-либо лекарства, включая ремдесивир, нет.

Так или иначе, в глобальной базе данных КИ clinicaltrials.gov находится 20 клинисследований по ремдесивиру, которые спонсировали американские Национальные институты здравоохранения. Показания – ковид, а также Эбола и SARS.

Однозначно одно: история некогда безнадежного соединения GS-5734, вдруг в один момент превратившегося в блокбастер Verkuvy, очередной раз объясняет, почему рядовые граждане в конечном итоге платят за лекарства больше, чем следовало.

Gilead, конечно же, категорически все отрицает и опровергает, настаивая на том, что инвестиции компании в препарат «предшествовали любому вмешательству правительства» и «не согласны с предположением о том, что правительство имеет какие-либо права на интеллектуальную собственность Gilead».