Eli Lilly и Boehringer Ingelheim пересматривают сделку по диабету

Eli Lilly сделала огромную ставку, чтобы привлечь Boehringer Ingelheim в качестве союзника в борьбе на рынке диабета, заплатив в 2011 году 390 миллионов долларов США, чтобы заполучить два экспериментальных соединения немецкой компании и рабочую силу для двух собственных лекарств. В течение последних 8 лет трое из этих проектов выросли до рыночных продуктов, и теперь партнеры пересматривают условия сотрудничества. Согласно заявлению компаний, пересмотр сделки изменит структуру распределения маржи, хотя она не будет «финансово существенной».

Jardiance – ингибитор SGLT-2, получивший тогда название BI10773, – стал любимым детищем сделки. И, начиная со следующего года, это будет единственный проект, по которому Eli Lilly и Boehringer Ingelheim продолжат совместную работу и коммерциализацию. Что касается остальных продуктов, то аналог инсулина Basaglar достанется Eli Lilly, в то время как Boehringer Ingelheim возглавит проекты, связанные с ингибитором DPP-4 Trajenta.

Jardiance, одобренный для снижения уровня сахара в крови и снижения риска сердечнососудистой смерти у пациентов с диабетом 2 типа, в прошлом году увеличил продажи на 2,03 млрд долларов США. Но партнеры рассчитывают получить еще больше: как и другие препараты класса ингибиторов SGLT-2, Jardiance имеет перспективы помогать при сердечной недостаточности и хронической болезни почек даже у людей без диабета 2 типа.

«Поскольку продолжает подтверждаться многостороннее действие класса ингибиторов SGLT2, сосредоточение нашего совместного опыта и инвестиций на поддержке этого важного продукта не только приведет к увеличению выгоды для обеих компаний, но и позволит нам помочь большему количеству пациентов, и не только с диабетом 2 типа», – заявила руководитель глобального терапевтического направления Boehringer Ingelheim Карин Бруйон.

Это не первый случай, когда Eli Lilly и Boehringer Ingelheim повторно пересматривают условия совместного соглашения. В конце 2014 года они сузили сферу охвата сделки с 50 стран до 17, в остальных странах каждая из компаний получила обратно права на молекулы, которые она ввела в сделку.