Ремдесивир - панацея от коронавируса или провал фармацевтики?

Разработанный американской компанией Gilead препарат remdesivir изначально создавался для борьбы с вирусом Эбола, который за последние 10 лет убил более 13,5 тысяч человек в мире. Лекарство успешно прошло исследования на животных, но не показало значимых результатов в испытаниях на людях.

Тем не менее, в ходе КИ против Эболы ученые выяснили, что препарат хорошо переносится пациентами и не вызывает серьезных побочных реакций, одним словом является вполне безопасным. Это позволило специалистам максимально быстро опробовать его после начала эпидемии COVID-19.

Уверенности в успехе ученым добавлял и тот факт, что препарат оказался довольно эффективным против родственного штамма коронавируса SARS-COV, старшего брата нынешнего вируса SARS-COV-2. Судя по последним данным резонансного клинисследования, проводившегося в США, препарат оказался эффективным и у больных COVID-19.

После того, как американский регулятор одобрил экстренное применение препарата у больных с тяжелой формой коронавирусной болезни, эксперты взялись подсчитывать будущую прибыль компании-разработчика. Казалось бы, что дело в шляпе, осталось лишь окончательно доказать эффективность лекарства и запустить его массовое производство, однако все не так просто.

Ряд экспертов отмечает, что почти все препараты, которые тестируют против коронавируса не создавались для борьбы с SARS-COV-2. Они отмечают, что это лекарства против других заболеваний, которые в силу своего механизма действия могут оказаться эффективными в борьбе с новым вирусом. По мнению критиков такого подхода, он ярко демонстрирует тот факт, что нынешняя модель разработки лекарств является одной большой проблемой для человечества.

Рынок диктует свои условия

Компании перестали вкладывать деньги в разработку новых противовирусных лекарств, в следствии чего готовность человечества к эпидемиям фактически минимальна. Нынешняя рыночная модель не стимулирует фармгигантов разрабатывать препараты от новых вирусов и инфекций, фокусируясь на более прибыльных рынках, таких как лекарства против рака и диабета.

С 2002 года эпидемии, вызванные тяжелым острым респираторным синдромом (SARS), свиным гриппом (H1N1), ближневосточным респираторным синдромом (MERS), вирусом Зика, лихорадкой Эбола и другими вирусными заболеваниями, убили почти 600 000 человек во всем мире. Тем не менее, после этих вспышек и несмотря на четкие предупреждения о возможной новой вирусной пандемии, фармацевтическая промышленность не смогла поддержать инвестиции в новые методы лечения и вакцины.

Фактически это объясняют тем, что вспышки заболеваний, вызванных вирусными инфекциями тяжело предсказать, хотя и вполне реально, и их продолжительность довольна низкая, что не создает стабильного спроса на противовирусные препараты. Стабильный спрос является залогом интереса фармкомпаний к этим заболеваниям и их возбудителям. Соответственно, когда нет возможности спрогнозировать спрос – нет особого стимула рисковать, вкладываясь в разработку новых лекарств против вирусов.

Второй причиной низкой заинтересованности компаний в лекарствах от инфекционных и вирусных заболеваний называют то, что болезни по типу малярии и туберкулёза в основном поражают бедные страны, где покупательская способность является очень низкой. Такие государства не являются перспективными рынками.

В 2018 году глобальное финансирование фундаментальных исследований и разработки продуктов для инфекционных болезней составило всего 4 миллиарда долларов. 64% средств поступили из государственных бюджетов. Еще 19% - от благотворительных организаций. Частный фармацевтический сектор принес лишь 17% – 650 миллионов долларов.

Резко упал и интерес фармкомпаний к разработке новых антибиотиков. Затраты на такие проекты весьма высоки, тогда как спрос может быть ситуативным и не долгим. Другими словами – препарат не окупится.

Для того, чтобы поменять ситуацию, необходима совершенно новая модель разработки лекарств

Одной из проблем, является несовершенное законодательство в области интеллектуальной собственности. Примером может служить недавний судебный процесс той же Gilead против правительства США, которое со-финансировало разработку препарата Truvada. Компании ревностно защищают свои разработки, что серьезно ограничивает возможности создания новых лекарств независимыми лабораториями. Очевидно, что отказаться от патентов невозможно, это необходимая мера безопасности, но создавшаяся ситуация душит научный потенциал в фармацевтике.

Еще одна проблема – это непропорциональная система сотрудничества в государственно-частном партнерстве. Компании, которые работают над новыми лекарствами на государственные деньги часто получают права на разработанный препарат, таким образом получая основную выгоду от такого сотрудничества. Разработанные на деньги налогоплательщиков лекарства оказываются в частной собственности, что создает искусственные барьеры для их совершенствования и производства.

Чтобы мир не оказался в подобной нынешней ситуации в будущем, необходимо уже сегодня сменить фокус и уделить максимум внимания тем областям разработки препаратов, которые остаются в стороне от коммерческих интересов. Очевидно, что это задача для государств, а не для частных компаний, которые не станут рисковать собственным заработком. Тем не менее, если мир не начнет готовится к серьезным эпидемиям, уделяя внимание изучению вирусных угроз и инфекций, в следующий раз, может не найтись того самого спасительного ремдесивира, который можно быстро переориентировать под новый возбудитель.