Категория: Бизнес

Состоится ли свадьба AstraZeneca и Gilead?

Дата публикации: 15 июня 2020 18:24
Количество просмотров: 651

Недавно AstraZeneca неофициально контактировала с Gilead, чтобы оценить перспективы слияния. Теперь опытные аналитики гадают, состоится ли анонсированная «свадьба» двух фармгигантов, которая может стать крупнейшим слиянием в мировой истории бигфармы?

Публикация в Bloomberg, в которой впервые зашла речь о слиянии AstraZeneca и Gilead, произвела эффект атомной бомбы, ошеломив даже опытных аналитиков. Теперь все гадают: состоится ли анонсированная «свадьба» двух фармгигантов, которая может стать крупнейшим слиянием в мировой истории бигфармы?

Действительно, большой вопрос (в том числе озвученный и Bloomberg): почему компания, которая находится на пике развития, должна стать жертвой компании с еще более радужными перспективами роста? Тем не менее, если смотреть из определенного ракурса, эта сделка может иметь смысл.

Рассматривая вероятность слияния: портфели и цели

В целом, большинство аналитиков, комментирующих потенциальное слияние «AstraZeneca + Gilead», похоже, скептически относятся к шансам на его реализацию – даже без учета сложных переговоров или логистического кошмара, который устроил фармотрасли коронавирус. Ведь, в целомобе компании имеют между собой мало общего, особенно, когда дело доходит до сравнения их портфелей продуктов и стратегий. Например, портфель онкологических препаратов Gilead по-прежнему малоперспективен – и это в лучшем случае – американский производитель пережил за последние несколько лет серию провальных испытаний. Так что ради экономии средств этот вектор разработок, возможно, попадет под «сокращение». С другой стороны, противовирусные препараты Gilead обеспечивают достаточный денежный поток, который могла бы «освоить» AstraZeneca. Есть даже недавний прецедент – поглощение Celgene Bristol-Myers Squibb, яркий пример слияния фармкомпаний, не зависящего от сродства портфелей препаратов.

Но зачем это американскому производителю? Эксперты из SVB Leerink справедливо отмечают, что в фармотрасли крупные сделки заключаются в результате бедственного положения какой-то из сторон, а не из позиции силы, а в этом плане Gilead «далека от бедствия». Цена акций Gilead в этом году резко возросла благодаря ее недавнему прорыву с лекарством, утвержденным для лечения инфекции COVID-19. К тому же американская компания под руководством нового СЕО Дениела О'Дея (Daniel O'Day) заключила сделки по расширению разработок передовых препаратов с Galapagos и Arcus для диверсификации в новые отрасли, плюс получает стабильный и впечатляющий денежный поток от своей ВИЧ-франшизы.

Аналитики считают, что потенциальное мегаслияние нарушит планы О'Дея, особенно учитывая, что он управляет компанией всего 15 месяцев, и его стратегия все еще далека от реализации. Кроме того, Gilead все еще работает над будущем ремдесивира: хотя изначально препарат будет бесплатен, перспектива баснословных прибылей еще впереди (но, как и в случае с франшизой Gilead от гепатита C, она может быть краткосрочной). Тем временем AstraZeneca активно участвует в разработке продуктов против коронавируса, в частности, сотрудничая с Оксфордским университетом. Однако британская компания уже выступила с заявлением, что не будет стремиться получить от этого прибыль.

Слияние AstraZeneca и Gilead: 5 за и 5 против

Вполне понятно, что известие о слиянии (не подтвержденное и не опровергнутое обеими компаниями) полно противоречий. Пока что эксперты нашли пять причин, почему AstraZeneca должна купить Gilead, и еще пять, почему эта новость – чистейшая выдумка.

–	+
1. Капитализация Gilead с начала года выросла на 18%. Компания обычно становится жертвой поглощения, когда стоимость ее акций больше не отражает ее внутреннею ценность. Это явно не про Gilead, которая подросла с 2020 года, в основном благодаря усилиям, направленным на борьбу с Covid-19, а также новому курсу Дэниэла О'Дея, заступившего на пост главного исполнительного директора. AstraZeneca куда бы выгоднее было рассматривать покупку Gilead в 2018-19 годах, когда стоимость акций последней серьезно снизилась.	1. За последние пять лет стоимость Gilead снизился на 35%. Если смотреть в ретроспективе, можно увидеть более полную картину – и она не так хороша. Gilead фактически достигла пика своего развития в 2015 году на фоне популярности новых продуктов от гепатита С. Однако с тех пор она значительно ослабла, в основном, из-за неудачных попыток по формированию мощного онкологического подразделения.
2. Gilead – покупка без особых перспектив для AstraZeneca. Сегодня британский фармгигант может похвастаться прибыльным онкологическим бизнесом, приносящим впечатляющие доходы – у него один из лучших портфелей окопрепаратов в фармотрасли. Так что к чему AstraZeneca балласт в виде аутсайдеров Gilead наподобие Zydelig и слабых проектов по клеточной терапии?	2. Gilead – недооцененный источник доходов от ВИЧ-бизнеса. Устоявшийся бизнес Gilead в области терапии и профилактики ВИЧ огромен. По данным EvaluatePharma, тройка лучших препаратов Gilead – это именно противовирусные препараты для лечения ВИЧ-инфекции, самый крупный из которых, Biktarvy, к 2026 году принесет прибыль в 11,7 миллиарда долларов США.
3. Приобретение Gilead будет сдерживать рост продаж AstraZeneca. По прогнозам аналитиков, к 2026 году выручка AstraZeneca возрастет на 9% в год, в то время как Gilead «застынет» на 1%. Комбинация не имеет смысла, потому что это снизит совокупные темпы годового роста британской компании до 6%.	3. Поглощение Gilead все же принесет AstraZeneca новый доход, причем, возможно, значительный. Если говорить не о совокупных темпах годового роста, а об экспансии рынка и абсолютном захвате некоторых ниш, то приобретение американской компании и позволить британцам мгновенно продемонстрировать рост продажи рецептурных лекарств на 45 миллиардов долларов США. А именно это и является одной из основных стратегических целей на 2023 год, которая, по мнению экспертов, не будет достигнута.
4. Слияние может быть разрушительным для доходов от операционной деятельности AstraZeneca, генерирующей колоссальные денежные потоки: только в прошлом году средства, получаемые в результате операционной деятельности компании составили 4,9 млрд долларов США. Возникает справедливый вопрос: а нельзя ли использовать эти деньги лучше, чем тратить на покупку неудобоваримого и не совсем надежного объекта?	4. Сделка все же может быть и прибыльной. На балансе у Gilead числится 24 миллиарда долларов США, в то время как ее долги составляют те же 24 миллиарда, так что это едва не лучший момент для покупки такого большого бизнеса. Не исключен и прирост чистой прибыли на одну акцию. К тому же, по мнению некоторых экспертов, депрессивные экономические перспективы, связанные с пандемией COVID-19, сами по себе могут стать толчком для крупных слияний как пути к дальнейшему росту.
5. Мега-слияние «во время чумы», то есть на пике пандемии коронавируса, кажется странной затеей – всех пугает неопределенность в отношении глобального рыночного эффекта Covid-19. Можно только догадываться, насколько глубокой будет рецессия или когда мировая экономика сможет вернуться в нормальное состояние. Проводить крупнейшее в истории фармотрасли поглощение именно сейчас, а не позже, когда цены на активы могли бы упасть, мягко говоря, странно.	5. Неопределенность может создать идеальную возможность покупки. За время своей работы в качестве СЕО AstraZeneca Паскаль Сорио проявил себя как человек, мыслящий глобально и независимо, и, пожалуй, именно это помогло превратить ему британского фармгиганта в флагмана онкобизнеса вопреки обстоятельствам. Не исключено, что как человек, независимый в своих суждениях, глава AstraZeneca повторит похожий фокус и с Gilead, не побоявшись ни кризиса, ни резко отрицательного общественного мнения. Интерес британского производителя к Gilead может свидетельствовать и о том, что Паскаль Сорио хочет извлечь выгоду из своей нынешней сильной позиции, сделав крупное приобретение, чтобы диверсифицировать зависимость AstraZeneca от собственного пакета онкологических блокбастеров.