Мы просто не можем дальше этим заниматься, – Марейн Деккерс, генеральный директор Bayer

Кристофер Алесси, The Wall Street Journal

Марейн Деккерс реорганизует химико-фармацевтический гигант Bayer, ориентируя его на работу прежде всего в области медицины и биологии. Научившийся бизнесу в США, топ-менеджер пытается привить более осторожным немецким коллегам готовность рисковать. Однако и разрушать традиционные ценности существующей уже 150 лет компании он не намерен.

Менталитет венчурного капиталиста

Bayer у жителей многих стран ассоциируется прежде всего с лекарственным средством, оказывающим обезболивающее и противовоспалительное действие и запатентованным компанией под торговой маркой «Аспирин». Мало кто знает, что в ассортимент немецкой компании входят также, например, жевательные витамины Flintstones и разжижающий кровь препарат Xarelto.

Генеральный директор компании Марейн Деккерс, родившийся в Нидерландах и четверть века проработавший в США, намерен изменить эту ситуацию. Возглавив Bayer в 2010 г., Деккерс стал расшатывать основы консервативной корпоративной культуры степенной немецкой компании. В частности, теперь руководителям подразделений важнее иметь опыт в маркетинге, чем научную степень. При Деккерсе было выпущено пять новых препаратов, которые стали лидерами продаж. Он значительно расширил бизнес по производству безрецептурных лекарственных средств, приобретя в прошлом году за $14,2 млрд соответствующее подразделение американской компании Mеrсk & Co.

Теперь Деккерс готовится выделить в отдельную компанию подразделение Bayer по производству пластмасс, продажи которого в 2014 г. составили 11,7 млрд евро ($12,7 млрд). Эта операция – часть стратегии Деккерса по переориентации бизнеса Bayer на секторы, связанные со здравоохранением и сельским хозяйством.

Деккерс, построивший свою карьеру в США, говорит, что пытается привить немецкой компании, привыкшей к чрезмерному планированию, лучшее из американской корпоративной культуры. Скорость, способность к адаптации и более высокая готовность рисковать – вот его приоритеты.

Американские компании зачастую работают по принципу «80–20», сказал Деккерс в недавнем интервью, то есть начинают реализовывать идеи, имея на руках лишь 80% необходимых данных.

«Здесь же, если бы я смилостивился, мы вначале были готовы действовать по принципу «99–1». И я милостив», – объяснил он.

Неготовность рисковать в Bayer Деккерс объясняет укоренившимся в немцах страхом проиграть. Из-за этого, по его мнению, стране в целом не хватает «менталитета венчурного капиталиста», что ограничивает ее конкурентоспособность на мировых рынках.

Деккерс большой любитель тенниса. Когда он жил в Бостоне, половина друзей, с которыми он играл в теннис, были венчурными капиталистами. Живя пять лет в Германии, «я все еще не встретил партнера по теннису, который бы был венчурным капиталистом», сожалеет он. О практическом отсутствии этой рисковой жилки в деловом мире Германии свидетельствует то, что среди его партнеров по теннису в основном юристы, финансисты и налоговые консультанты – «вообще, слишком много консультантов», говорит он.

«Мы просто не можем дальше этим заниматься»

Реструктуризация, которую проводит Деккерс, не первая в истории Bayer. Компания была основана как производитель синтетических красителей, а в 1920-х и 1930-х гг. входила в I.G. Farben – конгломерат из шести крупнейших химических корпораций Германии, который, в частности, во время нахождения у власти национал-социалистов производил газ «циклон Б» и другие смертельные химические вещества.

Сегодня Bayer – крупнейшая компания Германии по рыночной капитализации (115,9 млрд евро), первая в главном немецком фондовом индексе DAX-30. В разных странах мира в компании работает около 118 000 сотрудников, ее выручка в 2014 г. составила 42,2 млрд евро.

Подразделение пластмасс называется Material Science («Наука о материалах») и выпускает высокотехнологичные материалы, такие как поликарбонаты и полиуретаны, покрытия, клеи, которые используются в широком спектре товаров – от ноутбуков до футбольных мячей. Оно может быть выделено напрямую в пользу акционеров Bayer (они получат акции новой компании), говорит Деккерс, хотя сам он предпочитает первичное размещение акций на бирже, поскольку это позволило бы Bayer привлечь средства. Их можно было бы направить на погашение части долга. Его объем (20 млрд евро) – это «не что-то невозможное», но ограничивает финансовую «гибкость», говорит Деккерс. Сокращать долги – «это всегда хорошо», добавляет он.

План по выделению Material Science стал разрабатываться около года назад. Топ-менеджеры, обсуждая стратегию развития компании, поняли: чтобы это подразделение оставалось конкурентоспособным, потребуются крупные инвестиции.

«Я сказал: мы просто не можем дальше этим заниматься», – вспоминает Деккерс, добавляя, что два других основных подразделения, Health Care («Здравоохранение») и Crop Science («Наука о растениях»), приносят гораздо более высокую прибыль.

В прошлом году EBIT (прибыль до налогов и процентных платежей) подразделения Crop Science составила 1,81 млрд евро, а Health Care – 3,58 млрд евро. Успеху последнего способствовал быстрый рост продаж пяти новых рецептурных препаратов: это противосвертывающее средство Xarelto (в США компания работает над ним в партнерстве с Johnson & Johnson), раствор для внутриглазных инъекций Eylea, лекарственные средства от рака Stivarga и Xofigo, а также препарат для лечения легочной гипертензии Adempas, продажи которого составили 2,9 млрд евро в прошлом году и, как ожидается, достигнут почти 4 млрд евро в нынешнем.

Между тем EBIT подразделения Material Science составила лишь 555 млн евро, снизившись с 1,04 млрд евро в 2007 г.

За и против

Впрочем, некоторые аналитики скептично оценивают возможности Bayer по превращению нынешних разработок в новые препараты, которые могли бы повторить финансовый успех последней серии лекарственных средств. Однако в Bayer надеются серьезно продвинуться в этом году в разработке по меньшей мере трех новых лекарств, которые находятся на среднем этапе клинических испытаний. По ним «ожидаются сильные результаты», говорит Али аль-Базерган, аналитик лондонской Datamonitor Healthcare. Кроме того, добавляет он, преобразования в Bayer должны дать фармацевтическому подразделению дополнительный синергетический эффект, поскольку компания становится более интегрированной группой, работающей в медико-биологической сфере.

Инвесторы в целом положительно оценивают усилия Деккерса по преобразованию Bayer: в середине марта цена акций компании достигла исторического максимума в 145,85 евро, что на 60% выше, чем год назад.

«Деккерс, безусловно, прислушивается к акционерам», – отмечает Одиль Ранквист, аналитик Helvea (входит в Baader Bank Group). Именно инвесторы настаивали на том, чтобы сделать Bayer более четко ориентированной компанией, отмечает она.

«Material Science не вписывается в структуру компании, работающей в области медицины и биологии», – подтверждает Маркус Маннс, управляющий портфелем Union Investment Privatfonds (является акционером Bayer).

Подобная стратегия соответствует набирающему силу тренду в фармацевтической отрасли, добавляет Ранквист, указывая, что швейцарская Novartis и британская GlaxoSmithKline в последнее время предприняли аналогичные шаги по оптимизации корпоративной структуры.

По словам Деккерса, поначалу представители сотрудников в наблюдательном совете Bayer выступали против отделения бизнеса по производству пластмасс, опасаясь за судьбу работающих в нем 17 000 человек. Однако в конечном счете, говорит Деккерс, он получил одобрение всех 10 представителей, гарантировав нынешний уровень занятости в течение нескольких лет.

Избавление от Material Science, которое теперь представляется не вписывающимся в бизнес компании, последовало за покупкой у Merck подразделения безрецептурных препаратов. Она позволит Bayer расширить линейку этих средств и разместить свой логотип на таких препаратах, как лекарство от аллергии Claritin и солнцезащитный крем Coppertone. Деккерс рассчитывает, что глобальная сбытовая сеть Bayer станет хорошим каналом для распространения американской продукции в других странах, а бренд Bayer станет более популярен в США.

Узнаваемость бренда – важный фактор для Деккерса. Он вспоминает, что когда пришел на работу в Bayer, то думал, что из безрецептурных лекарственных средств компания предлагает «только аспирин». Американские потребители, по его словам, «привыкли видеть Bayer только на аспирине – отвратительной желтой бутылке», в которой продавался продукт компании в прошлом.

Поиск баланса

Деккерс уехал из Нидерландов в США в 1985 г., не имея намерений возвращаться. В Америке он поработал в General Electric, где до сих пор является членом совета директоров, Honeywell International и Thermo Fischer Scientific, производителе оборудования для клинической лабораторной диагностики и научных исследований в различных областях биологии, медицины и промышленности. Когда пять лет назад он переехал в Германию с американским паспортом, женой-американкой и детьми, которые не говорили ни по-голландски, ни по-немецки, некоторые сотрудники Bayer опасались, что он будет «просто американцем», «человеком, которого интересует только акционерная стоимость», рассказывает Деккерс.

Сотрудники также беспокоились, что традиционные ценности компании, работающей в маленьком городке, не придутся иностранцу по душе и он начнет их пересматривать, рассказывает человек, работавший в Bayer в 2006–2014 гг.

«Леверкузен – это город Bayer», – говорит этот человек, напоминая, что компания управляла городским бассейном (правда, это прекратилось задолго до прихода Деккерса) и по-прежнему спонсирует местный конный клуб. В общей сложности Bayer спонсирует 26 клубов, включая профессиональную футбольную команду Bayer 04.

Можно сказать, что первоначальные страхи рассеялись, говорит бывший сотрудник: Деккерсу удалось найти баланс между интересами акционеров и корпоративными традициями.

Деккерс же, который должен проработать гендиректором до конца 2016 г., а затем скорее всего вернется в США, считает, что его главная цель – найти баланс между американским и немецким подходами к бизнесу.

«Очень важно добиться того, чтобы мы работали больше по принципу «90–10», чем «80–20» или «99–1», – говорит он.