Леся Голобородько: За полтора года войны я видела маму только один раз

На 4 курсе девушка пришла на работу в «Главную аптеку твоего города» Аптечной сети 9-1-1 на Пушкинской и осталась здесь, как она сейчас шутит, навсегда. Даже война не изменила ее решение – девушка каждый день на своем рабочем месте в аптеке.

40 минут шла на работу с вещами

В преддверии полномасштабного вторжения Леся начиталась страшных прогнозов в СМИ и почти не спала. Поэтому взрывы в 5 утра не стали для нее неожиданностью. Пока пыталась связаться с коллегами на работе, «прорвался» папа: «Доця, собирай вещи и срочно прячься – в метро или в ванной. К нам не зову – в Купянском районе война полным ходом. Мы же приграничные…»

Потом прибежал ее парень и они принялись обсуждать куда можно уехать. Однако позвонила заведующая Юлия Закривидорога: «Лесь, мы работаем и будем работать. Ты с нами?»

Понятно, что я не могла бросить свою команду и свою аптеку. Я пошла собирать вещи и на следующий день утром с тяжелой сумкой отправилась пешком на работу, потому что транспорт не ходил. Неизвестно было, как закончится день и где придется ночевать. Через 40 минут добралась. Когда слышала взрывы по дороге, пряталась под стенами домов или в подъездах…»

Фармопека – превыше всего!

В аптеку Леся едва попала – на пороге стояла толпа. Она была без формы и люди решили, что девушка хочет прорваться вне очереди. Поднялась шумиха, звучали проклятия, некоторые даже замахивались. Она решила не разжигать конфликт и зашла через служебный вход. Бросила сумку и курточку на паллеты и, не переодеваясь, встала за кассу.

В первые дни в аптеке царила паника – харьковчане делали запасы. Многие уезжали из города, а оставшиеся боялись, что аптеки не будут работать. «Молодые родители могли устроить истерику и скандал, потому что закончился какой-то вид пюре для младенцев или нет памперсов нужного размера. Следующая волна недовольства поднималась, когда не было нужного препарата…

Мы сбивались с ног, даже сигнал тревоги не всегда слышали. О взрывах нам сообщала очередь криками: «Давайте скорей! Там стреляют». Вроде бы нам не страшно!»

Лекарства заканчивались. Приходилось подбирать замену. И тут в Лесе «проснулся» семейный врач: «Я расспрашивала, когда поставлен диагноз, о ходе болезни, симптомах, чтобы не ошибиться и вместо одного комбинированного препарата подобрать несколько, которые в комплексе обеспечивали то же терапевтическое действие. Некоторые понимали и терпеливо отвечали, а другие начинали бормотать всякие обидные слова.

Мой диплом семейного врача позволял мне делать такие замены. Но он напоминал и об ответственности. Поэтому я не обижалась, даже пыталась улыбаться и шутила, что всех успею «вылечить».

Люди разные, как и обстоятельства

Награду за свою ответственность работницы «Главной аптеки твоего города» получили 8 марта 2022 года. «В аптеку зашел мужчина с охапкой тюльпанов и каждой из нас подарил по цветку. Такой сюрприз в мирное время мог остаться почти незамеченным. А тут, когда вокруг раздаются взрывы, даже слезы навернулись – до сих пор помню не только цвет того цветка, но и аромат. Хотя до того дня считала, что зимние тюльпаны не пахнут».

Того человека они не знали, как и большинство других, приходивших в аптеку. Среди них было немало военных, спасателей ГСЧС, полицейских и волонтеров со списками. «Когда у нас не было нужного лекарства, мы выясняли в других аптеках нашей сети их наличие, бронировали под свое честное слово, писали на бумажке адрес нужной аптеки и отправляли покупателя туда. Иначе человеку пришлось бы обходить под обстрелами полгорода».

Молюсь о своих родных

На следующий день после Победы Леся мечтает уехать к родителям, долгое время находившимся под оккупацией. «Я очень боялась за них, потому что связи не было, когда в их село вошли русские. Родителям приходилось ездить за несколько километров, чтобы позвонить мне и сообщить, что они живы. Ждала тех звонков день и ночь.

После деоккупации связь наладилась. Теперь, когда вижу новости о новом обстреле, а Купянское направление обстреливают, к сожалению, регулярно до сих пор, трясущимися руками набираю номер мамы или папы и молюсь, пока кто-то из них возьмет трубку. Только когда услышу родной голос, выдыхаю.

Я за всю войну маму видела один раз – всего три часа. Мечтаю приехать домой и обнять их».